Отличники. От других… - Влад Касторный

– Мне Мишка рассказывал, как заводить машину и показывал, как ездить. Под левой ногой где-то кнопка отключения аккумулятора. Если он полностью не разрядился, можно включить…

Я наклонился и еле нашел железную кнопку, спрятанную под щитком у самого проема двери. Нажал ее, и снова повернул ключ. На этот раз стрелка амперметра качнулась влево, а датчик уровня топлива ожил, показывая, что не весь бензин в баке высох. Выключив передачу, я довернул ключ на старт и нажал тугую кнопку стартера рядом с педалью акселератора. В машине что-то щелкнуло, и все стрелки снова упали, а еле теплящаяся лампочка аварийного давления масла на круге спидометра, потухла. Я вернул ключ на ноль и выключил кнопку массы.

– Нужно аккумулятор зарядить. Не заведется. Но, Маш, это самая целая и прекрасно сохранившаяся машина тех времен, которую я видел в своей жизни! Давай как-нибудь с тобой ее оживим? Это же интересно!!!

– Давай! Только в следующий раз, хорошо? Скоро Мишка придет, он очень ревностно следит, чтобы никто ее не трогал.

Я проворно вылез из джипа, и, продравшись сквозь малинник, помог Маше выйти из машины. Она бережно накинула полог на Виллис спереди, пока я обходил джип вокруг, заглядывая под него и изучая конструкцию рессорной подвески. Меня интересовало все: закрепленные на задней стенке кузова большое тонкое запасное колесо и канистра для топлива, площадка на заднем левом крыле с длинным членистым хлыстом танковой антенны, закрепленным своим концом на специальном кронштейне справа, держатели для винтовок вдоль правого и левого борта с длинными кобурами из толстой вытертой замасленной кожи. Я внимательно рассматривал надписи на английском языке, инструкции по использованию рации и узлов автомобиля, напечатанные на алюминиевых полустертых табличках, приклепанных к зеленым железным панелям автомобиля, пока не услышал звонкий Машин голос.

– Сказать, что ты не равнодушен к технике – это ничего не сказать. Ты так увлеченно рассматриваешь эту машину, что мне иногда хочется оказаться на ее месте, – засмеялась моя подруга.

– Извини, Маш, я забываю про все на свете, увидев какое-либо техническое чудо, старинное или новое, изготовленное человеком.

– Да, Мишка тоже очень любит возиться с Виллисом. Он умеет на нем ездить, хотя конечно, ему еще нельзя выезжать на дороги. Он очень хочет в институте получить водительские права и начать ездить на дедушкиной машине. Ну, что, пошли дальше? – позвала она.

– Пошли! Я чувствую, что попал в чудесный сон, и готов путешествовать с тобой, бесконечно.

– Если бы это был сон, я бы уже проснулась, и все это исчезло, как карета Золушки.

Маша направилась через запущенный фруктовый сад к остаткам бревенчатого дома в глубине, сквозь полы которого уже проросли кусты смородины и какие-то деревца. Стен практически не было, только на земле лежали несколько заросших мхом и почерневших от времени бревен, обозначая контуры стен комнат. Я удивился, не услышав обычного для ростовских трущоб запаха старости, крыс и еще ни весть чего. Природа буйной растительностью бережно укрыла останки дома, прослужившего людям верой и правдой не один десяток лет. На полу кое-где остались прогнившие доски, среди которых угадывался квадратный люк, ведущий, должно быть, в подвал. Солнце уже спускалось к горизонту, и длинные тени от деревьев и забора легли на это место. Вечерняя прохлада последних летних дней приятно освежала. Я подошел к моей подруге, бережно обнял ее и снова почувствовал, как она прижалась к моему телу. А в глазах была грусть.

– Ты скучаешь по дедушке?

Маша, молча, кивнула, украдкой смахнув слезинку.

– Жизнь продолжается. Спасибо дедушке Тиме за то, что мы сегодня можем жить мирно и свободно!

Подруга с благодарностью взглянула мне в глаза.

– Ты – настоящий, Владик, внимательный и добрый! Знаешь, я иногда, как ты, хочу проснуться, и мне становится хорошо и спокойно от того, что ты и все это не исчезает. Я, наверное, буду скучать, когда ты сегодня уйдешь домой. Так раньше со мной не было. Никто из моих сверстников не мог заставить меня грустить при расставании с ним. Да мне этого и не нужно было. Все было сухо и поверхностно. Разговоры ни о чем. Плоские шутки, фальшивая групповая солидарность маленьких банд в классе. Я боюсь, что завтра, встретившись с одноклассниками, могу не сдержаться, и меня стошнит – усмехнулась Маша.

– Но я, же вернусь, Маш. Мы снова встретимся.

– Это и обнадеживает!

Мы обошли вокруг задней части большого дома, и я увидел среди стройных высоких сосен уютный постриженный газончик с качелями и перекладиной на вкопанных в землю стойках. Я подошел к перекладине, и, подпрыгнув, повис, решив подтянуться несколько раз. Маша присела на качели, положив костыли на колени, с интересом наблюдая за мной. Я подтянулся раз шесть, стараясь не дергать ногами, и тут услышал, как весело залаял Джек, и послышался стук открываемой калитки. Высокий молодой человек быстрыми шагами прошел по аллее, ведущей к дому. Потом он увидел меня, покачивающимся на перекладине, и подошел к нам.

– Привет, молодежь!

Наклонившись, он поцеловал сестру. Потом подошел ко мне и протянул руку. Я, спрыгнув с перекладины, пожал ее, оценив силу рукопожатия Машиного брата.

– Я – Владислав, друг Маши.

– Михаил. Рад познакомиться! Маришка рассказывала о тебе. Дружишь со спортом?

– Стараюсь, – ответил я. – Поздравляю, Михаил, Вам удалось поступить в Бауманку!

– Спасибо, это оказалось не так сложно, как я думал прежде. Москва – огромный город! Вот что произвело на меня большее впечатление. И еще, давай сразу на «ты». Так общаться проще, не так ли?

Голос Михаила звучал дружелюбно, и его уверенность передалась мне.

– Вот, мальчики, и познакомились – громко сказала Маша, встав с качелей – Пойдемте ужинать! Мишка, как друзья тебя проводили?

– Нормально. Я не стал до ночи сидеть, завтра ведь рано уезжать…

– В котором часу твой самолет?

– В одиннадцать утра уже вылет. В девять надо быть в аэропорту.

– А папа отвезет тебя?

– Я бы удивился, если бы не отвез.

– Тогда я с вами в аэропорт поеду – Маша сказала это тоном, не допускающим возражений.

– Хорошо, сестренка, поможешь мне чемодан нести.

– Очень смешно!

Мы поднялись в дом, и я сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Поеду, наверное. Уже вечер. Мне тоже завтра с утра в школу. А вы пообщайтесь в семейном кругу.

– Подожди, Влад, может, поужинаешь с нами? – Михаил приветливо смотрел на меня, – Завтра я в Москву уеду, в институт. Потом, только на каникулах появлюсь месяца через три, наверное. Было бы интересно с тобой поговорить.

– Да, Владик, голодного тебя не отпущу – вставила Маша, смущенно посмотрев на брата.

Я глянул на часы. Было чуть больше семи.

– Хорошо. Я согласен. Спасибо!

– Я сейчас быстро приведу себя в порядок… – крикнул Михаил, взлетая по лестнице.

– Владька, подожди внизу, я тоже зайду к себе на минутку, а потом будем ужинать.

Подруга, осторожно поднялась по лестнице и скрылась в своей спальне, а я зашел в ванную умыться после прогулки. Мне понравилось, что везде, куда бы я ни зашел в этом доме, все сияет чистотой. В самой ванной комнате на высоте полутора метров начиналось окно, выложенное матово-прозрачными стеклянными кирпичами. Благодаря этому, здесь всегда был уютный рассеянный свет. «Разумная экономия электричества» – подумал я, вспоминая наглухо закрашенные слуховые окна в ванной нашей квартиры. Выйдя в холл, стал рассматривать фотографии на стенах. Одна мне очень понравилась. На ней была вся семья Морозовых, включая дедушку на фоне заснеженных гор. Маше было лет девять. Худенькая и хрупкая, она стояла в шортах, кутаясь в большой вязаный свитер, а Мишка ее обнимал, пряча от горного студеного ветра. Дедушка Тима стоял, держа спину прямо по-военному, и смотрел в объектив добрыми глазами через круглые очки в тонкой металлической оправе. Федор Тимофеевич и Анна Петровна, обнявшись, стояли рядом с дедушкой, щурясь от солнца. Видимо, все на минутку выскочили из теплой машины, чтобы сфотографироваться на фоне такой красоты. Мне вдруг очень захотелось хоть на время оказаться в их семейном кругу, на вот этом мягком угловом диване и при потрескивающем камине слушать истории о путешествиях. Я не заметил, как сзади подошел Михаил.

– Влад, пойдем, я покажу тебе спортзал, пока Маришка разогреет нам ужин.

Я растерянно оглянулся, ища взглядом девушку, и снова поразился ее стройности и красоте. Она успела переодеться в домашний халат, причесаться и собрать волосы в длинный хвост. Ловко спустилась с лестницы уже без костылей и подошла к нам, сказав:

– Мальчики, у вас минут десять, а потом за стол!

Мы с братом одновременно кивнули и зашли в спортивный зал. Я сел на скамью сложного тяжелоатлетического тренажера и с усилием свел рукоятки, с помощью системы тросов и шкивов, связанные со стопкой грузов сзади.